Разобравшись с «коммерческим путем», перейдем к некоммерческому. На главный вопрос, связанный с этим «способом жизни» анимации (то есть «будет ли государство давать деньги и впредь?»), увы, ответить невозможно.

Зато можно ответить на другой: «должно ли государство давать деньги?» Далеко не для всех ответ очевиден. В конце концов, у государства есть множество проблем «поважнее» — пенсии, зарплаты бюджетникам, строительство дорог и борьба за хорошую экологию. И вот действительно ли оно (государство) должно тратить деньги на мультфильмы? Такие реплики раздаются время от времени, вместе с довольно оскорбительными фразочками, типа «хорош клянчить».

Думается, именно здесь и зарождаются споры о коммерческом и некоммерческом пути. И напрасно они (споры) это делают, поскольку происходят они от изначально превратного нашего представления о том, что есть это самое «государство». Для всех нас, бывших советских граждан, государство всегда существовало в третьем лице. Это никогда не были «мы», а всегда «они» — некие наделенные властью люди, которые с барского плеча отстегивают подачку бедному художнику.

Вспоминается по этому поводу один английский сюжет. Статья в очень трагичных тонах сообщала о том, что в ТВ-эфире минувшего года национальная анимация занимала всего пятую часть вещания. Всполошившись, британское анимационное сообщество обратилось к специальному «публичному фонду», осуществляющему поддержку национального производства. Они попросили денег на то, чтобы повысить качество своей мультипликации. Наверное, будет лишним сообщать, что деньги аниматоры получили, а заодно — поддержку каналов BBC и ITV. То есть для Англии — это нормально, когда аниматоры обращаются к национальным средствам (речь, заметьте, идет именно о сериальной продукции), чтобы поднять уровень кино, а русские мультипликаторы, типа, должны быть бедными, но гордыми, и окупаться самостоятельно — без всякой поддержки?

Давайте заменим «государство» на «страна», хотя бы, и вопрос исчезнет сам собой. России, как и Англии, нужна анимация собственного изготовления. По нескольким причинам.

Во-первых, из-за статуса. Развитие искусства в не меньшей степени, чем политические жесты, определяет репутацию страны в мире. Миллионы людей, плохо разбирающихся в политике, формируют представление о чужих государствах именно благодаря культуре. Америка и Франция, Англия и Германия имеют имидж могущественных стран не только благодаря их роли в мировом политическом процессе, но и благодаря книгам и фильмам, оперным и театральным постановкам, которые осуществляются в этих странах. И, конечно, благодаря мультфильмам, поскольку в анимации собираются все искусства: живопись, музыка, литература, театр (искусство одушевления нередко сравнивают с актерской игрой), танец (а хорошая пластика движения в кадре зачастую напоминает о балете). В итоге развитие национальной мультипликации — искусства сложного, синтетического и высоко-технологичного, как ничто другое является показателем культурного уровня той или иной страны, свидетельством щедрости правительства по отношению к своему народу и к его культурным традициям.

Во-вторых, развитие национальной анимации — это не только символ богатого прошлого страны, но и «разбег» для хорошего будущего. В нынешние дни статус мультипликации меняется, и много говорится о том, что находившаяся долгое время как бы на полях кинематографа сейчас анимация начинает претендовать на центральное в нем место. Десятки громких западных фильмов последних лет наполовину сделаны анимационными методами и через анимационное мировоззрение, которое заключается в том, чтобы создавать миры (а не имитировать существующую действительность, как это делает игровой кинематограф).

В-третьих, важна анимация и потому, что к мультфильмам очень восприимчивы дети. И вопрос, что смотрят сегодняшние дети, стоит сейчас ребром, поскольку и учителя, и родители неизменно жалуются на влияния «Мадагаскаров» и прочей попсовой западной продукции, которая «обогащает» лексикон школьников разными веселыми словечками и воспитывает очень специфическое чувство юмора. Конечно, можно ввести цензуру, запретить западный полный метр и канал «2×2». Но нужно понимать и то, что в сегодняшнем мире культурного перепроизводства никакие запреты не принесут пользы. «Свято место пусто не бывает», и на смену «Южному парку» и «Симпсонам» придут другие западные фильмы. Возможно, в них не будет грубых слов и шуток. Они будут просто неумелыми, пошлыми, безвкусными и пустыми. Но так ли это лучше? Для детей мультфильмы являются проводником в мир культуры и именно с них начинается «художественное воспитание». Они первые учат подрастающее поколение тому, что есть хорошо, красиво и умно. Отказываясь от собственного анимационного производства, мы рискуем тем, что эстетическим образцом для будущих поколений станет преимущественно низкопробная западная сериальная продукция (увы, рассчитывать на то, что телевизионные каналы начнут закупать на Западе качественный штучный короткий метр, было бы, мягко говоря, наивно).

В итоге, как ни посмотри, неважная анимация оказывается очень и очень важной. Потому что страна — любая страна — не может быть страной «стабильных пенсий» или страной «хороших дорог». Так и Россия всегда была и остается страной Достоевского и Толстого, Мусоргского и Прокофьева, Врубеля и Кандинского. И, конечно, страной Иванова-Вано, Хитрука, Норштейна, Назарова, Хржановского и многих других великолепных анимационных режиссеров. Увы, есть и другой длинный список — тех людей, которыми Россия, к сожалению, не может гордиться, поскольку работы этих художников стали национальным достоянием других государств. Это Ладислас (Владислав) Старевич, Александр Алексеев, Игорь Ковалев... Как ни горько это признавать, но на разных исторических этапах наша страна оказывалась недостойна своих художников. Именно недостойна, потому что господдержка искусства и мудрая культурная политика — это не акт благотворительности от государственного аппарата в адрес бедных художников. Это жест национальной самоидентификации, жест уважение народа к самому себе (куда более мудрый, чем стремление разукрасить все подряд национальным орнаментом). Декларация того, что мы не хотим строить «свой дом» из отходов чужой культуры, закупаемых по дешевке на мировом рынке.